Меристима — новая ниша бизнеса

Самое сложное в жизни — сделать правильный выбор. Найти свое — единственное и неповторимое! — место под солнцем. Татьяна ГАЛАКТИОНОВА сменила множество профессий, но всегда знала, чего хочет по существу. Хотелось иметь собственный стабильный бизнес, способный обеспечить детям достойное будущее. Так из естественного материнского желания выросло одно из самых необычных фермерских хозяйств России.

В эпоху дикого капитализма бизнес Татьяны Галактионовой не раз оказывался на грани краха, но бывшая учительница математики всегда просчитывала варианты на несколько ходов вперед.

«Наши люди на такси не ездят!»

Конечно, не ездят! Они управляют такси. В руках у Татьяны раритет. Первый патент на индивидуальную трудовую деятельность, выданный в 1986 году. «Тогда не существовало понятия «частное предпринимательство», оно появилось позднее, — вспоминает Татьяна Галактионова. — Эти 200 патентов на частный извоз в Ленинграде были пробным шаром: возможно ли такое вообще в СССР?» Выиграв конкурс, Татьяна стала первой в Северной столице женщиной-таксистом.

Несмотря на массу проблем — нужно было «доставать» бензин, чинить старенькие «Жигули», ориентироваться в малознакомом городе, — Татьяна каждый вечер, уложив детей спать, выезжала на улицы и работала «до последнего клиента». А что делать, если основная (и любимая!) профессия учителя перестала кормить семью?

Предприятие оказалось выгодным. Отдав за трехмесячный патент 60 рублей, Татьяна отработала эту сумму за одну смену. «На вопрос «Сколько возьмешь?» я всегда отвечала «Сколько дадите», и никогда не оставалась внакладе. А страха перед клиентами у меня не было. Думаю, клиенты сами побаивались: если женщина рискнула выехать в ночную смену, у нее наверняка есть какое-то средство самообороны», — смеется Татьяна.

Когда срок действия патента истек, было решено продлить его еще на год. Но несмотря на хороший заработок и внятные перспективы, Татьяну не покидали сомнения. Такси — это нынешний день и зависимость — от машины, от клиентов… А настоящий бизнес должен работать сам по себе и передаваться по наследству, из поколения в поколение! Но что это за бизнес?

Донна Роза из Голландии

Взвесив варианты, Татьяна пришла к выводу, что единственный предмет, который она знает и любит (помимо математики и физики, разумеется), — цветы. «Я родилась в Сочи, — вспоминает предпринимательница. — У нас была большая семья, маленький домик с садом. Мама-агроном подрабатывала, выращивая луковичные цветы на продажу. А папа-зоотехник прививал растения почище Мичурина. А поскольку земли было мало, на картошке у нас росли помидоры, а на одном дереве — алыча со сливами. Я с детства знаю, как ухаживать за растениями, и не боюсь экспериментов».

Решив связать свое будущее с цветочным бизнесом, Татьяна Галактионова организовала кооператив «Роза» по торговле «срезкой». Больше года фирма не могла «выйти на доходы». Торговля «не шла». Продавцы, привыкшие «отсиживать» рабочее время на госпредприятиях, просто не могли перестроиться. Кроме того, никто из них не знал «цветочной» специфики: «Когда я сама стояла у прилавка, все было в порядке, — вспоминает хозяйка. — Но как только оставляла павильон на продавцов, торговля замирала. Работала на износ. Ночью зарабатывала на такси, днем занималась делами кооператива. Я была и бухгалтером, и кассиром, и аудитором, и цветы развозила — специальностей десять совмещала. Заработанные на такси деньги уходили на зарплату рабочим, на аренду, оплату кредита… А когда однажды почти заснула за рулем, задумалась: нужно ли мне все это? Тогда чуть не бросила свою «Розу».

Горький полагал, что человека формирует сопротивление среде. И Татьяна в который раз одолела обстоятельства. Окончила курсы бухгалтеров, прошла обучение по программе немецких специалистов «Управление бизнесом». И постепенно «Роза» расцвела. «Через год-полтора мои цветы стали приносить доход, и я смогла бросить такси, полностью переключившись на «дневной» бизнес».

Сначала она сама искала поставщиков, ездила в Голландию каждый месяц. В какой-то момент ей пришлось даже перевезти туда детей: «В период с 1987-го по 2000 годы российский бизнес находился во власти рэкета. Все предприниматели, в том числе и мы, исправно платили дань — и одной из «крыш», и милиции. Причем это не гарантировало ни нам, ни нашим детям безопасности. Многие страховые компании отказывались обслуживать бизнесменов: нас в любой момент могли убить».

Однако, сохранив жизнь, предприниматель начала девяностых мог легко расстаться со своей фирмой, если не был юридически подкован. «В то время законы менялись с неимоверной быстротой, — продолжает Татьяна. — Мы изучали их по газетам, это было в наших же интересах. Доходило до абсурда: сами проверяющие и контролирующие органы порой не очень хорошо ориентировались в поправках и дополнениях к закону. В итоге, когда налоговики обнаруживали нарушения, якобы совершенные мною три года назад, я подробно знакомила их с изменениями в законодательстве. И они уходили ни с чем».

Впрочем, эти тонкости касались только тех, кто работал, как и Татьяна, «по-белому»: «Я всегда все делала по правилам. Бывшая учительница все-таки. Мне постоянно говорили: так нельзя, ты не выживешь, прогоришь! Большая часть постперестроечных предпринимателей старалась обойти закон, полностью налоги платили чуть ли не единицы из них. Только сейчас система налогообложения стала более или менее вменяемой — мне нравилось работать и по «упрощенке», и по «вмененке». Налог адекватен доходу, поэтому сегодня россияне «платят и спят спокойно».

Теперь у Татьяны Галактионовой четыре цветочных павильона (ЧП «Валентина») во Фрунзенском районе Петербурга. Почему только в одном? Да потому, что превратиться в городскую сеть малому предприятию в Петербурге практически невозможно. Вопросы аренды, несмотря на работу специальных комиссий, решаются единолично главами районов. «Вот, например, одному из наших павильонов, который простоял на своем месте 20 лет, не продлили аренду. И только тогда мы узнали, что «наша» земля уже продана и принадлежит другому. А ведь мы три года подряд запрашивали у главы района разрешение на благоустройство зоны и переоборудование павильона. Нам отвечали: «Ждите», а потом просто «втихую» продали участок. Не был учтен и тот факт, что мы оказывали постоянную спонсорскую помощь району: проводили озеленение, выделяли цветы на все городские праздники».

Проблем — море. Но предпринимательница на них не зацикливается. Она их решает: «Сейчас переделываем два павильона: расширяем 30-метровые до 80-метровых. Мне нельзя останавливаться: вся прибыль от «Валентины» идет на реализацию следующего моего предприятия — фермерского хозяйства».

Русское поле

Резюме

Фермерское хозяйство «Татьяна» — единственный российский член международной Ассоциации меристемных лабораторий, куда входит более 300 организаций; член Российской Академии бизнеса и предпринимательства; с 2007 года — член Торгово-промышленной палаты Ленобласти.

В 2004-м и 2005 годах фермерское хозяйство «Татьяна» было награждено золотыми медалями Минсельхоза РФ, а в 2006-м выиграло областной конкурс правительства Ленобласти «Бизнес, развивающий регион» в номинации «Использование новых прогрессивных технологий».

13 лет назад, будучи владелицей вполне процветающего цветочного бизнеса, Татьяна Галактионова решила стать еще и собственницей земельного участка. 17 гектаров были приобретены в поселке под Петербургом с символическим названием Проба. Все верно. Мечта о стабильном независимом бизнесе могла воплотиться только на своей, а не арендованной площади.

— Купив землю, я задумалась: а что бы мне такого замечательного на ней соорудить? Какой бизнес на российской почве станет конкурентоспособным? У какого продукта не будет зашкаливать себестоимость? Каждый раз, приезжая в Голландию за цветами, я набиралась опыта у тамошних коллег. Они-то и предложили мне открыть мясо-молочную ферму — у этого проекта была бы самая быстрая отдача. Голландцы разработали для меня бизнес-план фермы на 250 коров общей стоимостью три миллиона долларов. Не ферма, а конфетка. Линии по производству молочной продукции, полная автоматика — все продумано. Они же предложили мне беспроцентный (!) кредит 60% от общей суммы на 10 лет, а остальные 40% попросили занять на родине.

Когда Татьяна пришла в российский банк, ее строго спросили: «А обеспечение?» Ссылки на бескорыстных иностранцев не помогли — денег не дали. Даже под 240% годовых.

Проект похоронили. Но Татьяна не опустила руки. В прямом смысле слова. Все еще не решив, что делать с землей, она огородила участок высоким железобетонным забором, поскольку местные жители, в которых заговорила революционная кровь предков, как могли пакостили «новой русской». Потом все же взяла кредит у голландцев — на освоение земель. «Участок, который мне продали, оказался обыкновенным… болотом, — смеется Татьяна. — Я покупала его зимой, все было ровненько-аккуратненько засыпано снегом. А потом выяснилось, что это торфяное болото с выборкой плодородного слоя при полном отсутствии питьевой воды. Фермерам тогда принципиально не давали хороших земель. Но нас ведь раньше как учили? Болото — осушим, пустыня — воду проведем!»

Начиная с 1996 года, Татьяна упорно зарывала деньги в землю. В течение двух лет каждый день с участка вывозили по две-три телеги валунов и выкорчеванных пней, вырубали кустарники, засыпали канавы. В итоге подняли слой почвы на 40 см. Затем еще четыре года ушло на мелиорацию. Для отвода воды выкопали огромный ров по внешнему периметру, а по внутреннему провели дорогу шириной пять метров, удалив слой торфа, проложили дренажные трубы. «Теперь эта земля — золотая», — грустно шутит Татьяна.

Как открыть Америку: руководство к действию

Пока поднимали целину, Татьяна Галактионова продолжала думать о ее будущей «начинке»: «Сначала хотела построить теплицы и выращивать цветы на продажу. Но грянул август 1998 года, и стало ясно, что себестоимость у моих роз будет выше розничных цен на голландский продукт. Я рассматривала проекты свиноводческой фермы, зверохозяйства, выращивания шампиньонов… В конце концов поняла, что самое доступное — растениеводство на открытом грунте». Была еще идея разбить вишневый сад. Но оказалось, что деревья на участке не приживутся: грунтовые воды проходят очень близко к поверхности почвы, и фруктовый сад через некоторое время просто сгниет на корню.

Время шло, а идеальная концепция так и не обнаруживалась. «Клубника? Смородина? Клюква?» — перебирала Татьяна варианты и тут же отметала их. Невыгодно, непопулярно, трудоемко, не тот климат… Ответ нашелся совершенно случайно. Листая в самолете американский журнал, Татьяна вдруг увидела статью: «В болотах США и Канады растет высокорослая черника — до трех метров высотой». Рядом фотография фермера, выглядывающего из гигантских зарослей. Ягоды у него на ладони были размером с рублевую монету. «У меня ведь тоже болото! — чуть не закричала на высоте в одиннадцать тысяч метров Татьяна. — И климат подходит! Только как ее найти, эту чернику?»

Позвонила подруге-туроператору в Америку: «Устрой для меня экскурсию по американским болотам!» Та недолго думая набрала номер американского министерства сельского хозяйства: «Делегация русских фермеров хочет посетить черничные плантации!» Министр тут же поручил «делегацию» своему заму, и тот организовал все на высшем уровне. Четыре дня Татьяну на министерской машине возили по черничным фермам Мичигана, знакомили с меристемной технологией выращивания и позволили снимать все на видео. «Русская шпионка», как прозвали ее американские коллеги, побывала и в лабораториях, и на полях, и в хранилищах. Вывод, который сделала Татьяна, был вполне в ее духе: все это я смогу устроить у себя дома.

В России специалисты по меристемным технологиям были только в НИИ, да и те занимались исключительно научными исследованиями. Татьяна Галактионова закупила оборудование, пригласила научного работника, и тот вывел несколько пробирочных сортов картофеля, клубники, клюквы. Но дальше все опять застопорилось. Ни роз, ни сирени, ни — самое-то главное — черники за два года Татьяна так и не увидела. Поняв, что во всем нужно разобраться самой, она опять полетела в Америку: «За две недели в США я совершила 12 перелетов, посетила 6 штатов, 5 университетов. Беседовала с профессорами, они отвечали на все мои вопросы, подарили необходимую литературу, поделились субстратами. Если в первый раз я узнала все об организационной стороне дела, то во второй досконально изучила биотехнологии. И вернулась домой во всеоружии».

Есть ли жизнь в пробирке?

Меристемная технология — быстрый и продуктивный способ размножения растений, требующий, однако, немалых вложений на старте. Создание лаборатории обошлось Татьяне Галактионовой в сумму около 100 тысяч долларов. В три раза больше стоило строительство и оснащение теплицы площадью 1,5 тысячи кв. м. Недешевы и импортные химикаты, на которых всходят побеги: 10 граммов обходятся в тысячу долларов. Всего же на обустройство фермы — от мелиоративных работ до закупки компьютерного оборудования — за 13 лет ушло более миллиона долларов, и Татьяна до сих пор выплачивает кредит.

Но вложения на этом не закончились. В планах фермера — строительство еще одной теплицы площадью 1,3 тысячи кв. м и второй биотехнологической лаборатории, более мощной и более… «правильной»: «В стерильное помещение с пробирками сможет входить только один человек в обеззараженной одежде, чтобы вирусы и бактерии не попали на побеги, — поясняет Татьяна. — Процессы будут максимально компьютеризированы, производительность вырастет на порядок. Через несколько лет мы составим конкуренцию мировым производителям меристемных саженцев».

Пока же фермерское хозяйство «Татьяна» обслуживает питерские садоводства.

«К нам еще весной выстраивается очередь, саженцы буквально поименно расписаны. Спрос пока превышает предложение: мы можем производить до миллиона побегов в год, но ведь на то, чтобы саженец приобрел товарный вид, нужно два-три года, и мы еще только начинаем накапливать посадочный материал», — говорит Татьяна.

Растениеводство на открытом грунте — сезонный бизнес. Фермеру невыгодно высаживать растения в теплицу зимой — на них будет уходить очень много электроэнергии. «Несколько лет назад я за свой счет провела сюда полуторакилометровую высоковольтную линию, рассчитанную на 300 кВт, и построила свою подстанцию на 25 кВт — тогда этой мощности было достаточно. Сейчас мне необходимо уже 200 кВт, и когда я запросила у энергетиков разрешение присоединить дополнительные мощности и построить новую подстанцию (опять-таки за свой счет), они назвали запредельную сумму — пять миллионов рублей… только за то, чтобы «подмахнуть» разрешение!» Татьяна не стала «покупать автограф» начальника местных энергетиков за такую баснословную сумму, зато приобрела два генератора: в этом случае пяти миллионов рублей ей хватит как минимум на пять лет.

В будущем предпринимательница собирается стать одним из официальных озеленителей столицы: «Пока мы еще не вышли на «поток», но уже близки к этому. Конкурентов не боимся: в России меристемными технологиями занимаются единицы. В основном клонированные саженцы поступают к нам из-за рубежа, но они не адаптированы к нашему климату и гибнут в 50–70% случаев».

Татьяна уверена, что рентабельность меристемного бизнеса превышает 100%. «Наши саженцы не будут отличаться по цене от обычных, реализуемых местными фермерскими хозяйствами «Тайцы», «Плодовоягодное», «Щеглово» и др. Но они гораздо выносливее и урожайнее. Люди, которые уже покупали у нас материал, непременно приходят опять. Я получаю от них очень большую эмоциональную поддержку: мне приносят какие-то новые сорта, просят совета».

Одну ягодку беру, на другую смотрю…

Среднестатистическая черничная ферма в США занимает 300–400 га. На каждой плантации до 1 миллиона. кустов черники, с каждого куста собирают по 5–8 кг ягод вручную или машинным способом. Всего в США производится более 200 миллионов фунтов черники в год. На экспорте черники, который идет главным образом в Канаду и Японию, американские фермеры ежегодно зарабатывают 14,3 миллиона долларов — недаром «черничные» районы считаются в США самыми богатыми.

Когда Татьяна впервые приехала в США и увидела бескрайние черничные поля, на которых американские комбайнеры убирали ягоды, а специальный автомат перебирал несколько тонн черники за день, то первой ее мыслью было: хочу выращивать ягоды! Но по зрелом размышлении предпринимательница пришла к выводу, что этот бизнес ей пока не доступен — по финансовым соображениям: «Во-первых, нужны большие площади — а у меня всего 17 га. Во-вторых, машины по сбору и переработке ягод очень дорогие, а с растаможкой они вообще станут «золотыми». В-третьих, управлять ими должен специалист. Но, несмотря на большие первоначальные вложения, это высокорентабельный бизнес. Посмотрите, сколько стоит в России свежая импортная черника — около тысячи рублей за килограмм! Наша же продукция будет в три раза дешевле, если дойдет до прилавков: когда вы станете заниматься ягодами, к вам сразу выстроится очередь из иностранцев, которые скупят у вас весь урожай на корню — в отличие от нас, немцы, японцы, американцы очень озабочены своим здоровьем».

А пока что Татьяна Галактионова отдувается перед Западом за все сельское хозяйство Ленинградской области: если иностранные туристы выразят желание поглядеть на такую экзотику как успешный русский фермер, их повезут на станцию Проба по раздолбанной дороге. При этом они получают сразу два удовольствия: сначала у них выделяется адреналин от crazy Russian road, а затем — слюнки от tasty Russian blueberry.

In vitro

Меристема (от греческого meristos — делимый) — ткань растений, в течение всей жизни сохраняющая способность к образованию новых клеток. За счет меристемы деревья и цветы растут, образуют новые листья, стебли, корни, цветки. В процессе роста меристемная ткань в определенной степени сохраняется в некоторых частях растения: в корнях, в узлах побега, в почках, в основаниях черешков листьев и т. д. Меристемная технология предполагает размножение и выращивание растений in vitro: «спящая почка» растения обрабатывается антибактериальными и антивирусными препаратами и проращивается в пробирке на субстрате из удобрений. Этот первый этап («введение») — самый сложный; на то, чтобы прорастить «маточную» почку, может уйти несколько лет. Татьяна Галактионова вырастила меристемным способом саженцы 25 сортов черники, 40 сортов клубники, 15 — роз, 10 — рододендронов, 20 — сирени и др., а сейчас работает над получением побегов голубой ели, сосны, женьшеня.

Второй этап — «размножение»: когда из почки вырастает побег, его делят на пять-семь частей, а «кусочки» проращивают в пробирках. Это клонирование позволяет получить от одного побега около 10 тысяч растений в год! Третий этап — «укоренение» ростков с закрытой корневой системой, четвертый — «адаптация», то есть высаживание побегов в теплицу. И, наконец, пятый — «подращивание» на открытом грунте в течение 1–3 лет, пока растение не «наберет рост» и не приобретет стандартный товарный вид.

Меристемные саженцы отличаются от обычных: они более здоровые, с сильной корневой системой, устойчивы к болезням и не в пример более урожайны. Так, с обычного кустика клубники можно собрать 200–300 граммов ягод, а с меристемного — до 1 кг. А знаменитая высокорослая черника дает до 5 кг ягод с куста. «Другим способом получить столь качественный материал нельзя», — говорит Татьяна Галактионова.

Пробирочное клонирование позволяет увеличить коэффициент размножения растений. Например, если за вегетационный сезон от одного растения картофеля получают около 50 посадочных единиц, то в культуре in vitro того же результата можно добиться за три-четыре недели. Особенно развито размножение растений in vitro в США, Голландии, Польше, Таиланде, Японии.

Однако в этих странах агрорынок узко специализирован: одни размножают побеги в меристемных лабораториях, другие их адаптируют, третьи торгуют готовыми саженцами. В России меристемные технологии пока еще не слишком популярны, поэтому Татьяне Галактионовой пришлось строить и лабораторию, и теплицу, готовить грядки для высадки саженцев и заниматься их продажей.

Смотрите также:

• Гидропоника как бизнес,
• Как выращивать зелень в теплице-термосе круглый год,
• Секреты и хитрости бизнеса на тюльпанах.

Опубликовано в Бизнес журнале 27 марта 2007 года
Автор: Саида Данилова